Яндекс.Погода
EUR ЦБ
00,0000
USD ЦБ
00,0000
  • Забыли пароль?

Забыли пароль?

Ссылка на сброс пароля будет указана в вашей электронной почте.
  • Вернуться и авторизоваться
Общество 12:00 Чт, 4 августа

Голец Подлунный

Наверное, следует завершить небольшой цикл статей, в которых затрагивались «Рассказы о необыкновенном» Ивана Ефремова, а напоследок давайте проанализируем такую ефремовскую вещь, как «Голец Подлунный». Пожалуй, именно в этом рассказе глубже всего описана трудная работа геолога.

В 1930-х годах Ефремов руководил небывалой Верхне-Чарской экспедицией, частично описанной в рассказе «Голец Подлунный». Во время этой экспедиции Иван Антонович встретился с якутским охотником Кильчегасовым, который и сообщил ему о существовании удивительной пещеры с «рогами мамонта», то есть бивнями.
Самое замечательное в том, что голец Подлунный реально существует, но вот найти его до сих пор никому не удалось – на просторах Северо-Восточной Азии тысячи таких гольцов. Голец – это обычная сопка, только лишённая растительности. Даже неприхотливые лиственницы не вырастают на склонах гольцов – слишком холодно, да и почвы практически нет. Горная тундра.
…Распевая сочинённый энтузиастами «Верхне-Чарский гимн», осенью 1934 года отряд Ефремова вышел в поход на карбасе, окрещённом «Аметистом», вначале по Тунгиру и далее вниз по Олёкме. Так началась одна из самых замечательных экспедиций Ефремова, прошедшая, как описал её потом коллектор Новожилов, «…в дебрях белых пятен, чёрных дней».
Отчаянно ныряя и кренясь, «Аметист» разгонялся на порогах до 40 километров в час. Избежать кораблекрушения удалось только благодаря капитану – вот где пригодились мореходные навыки Ефремова, ходившего в дальние плавания!
Первый олёкминский порог с грозным именем Сырылыр («Рычащий») геологи прошли без потерь. Не менее опасными оказались пороги Болбукта и Томуллур. Казалось, Олёкма специально скалила свои «чёртовы зубы», а вода тащила много обглоданных стволов с острыми вершинами, которые не раз грозили торпедировать карбас. Приходилось постоянно отбиваться от топляков вёслами.
Главной целью экспедиции И.А.Ефремова было проведение геологических исследований Верхне-Чарской котловины в связи со строительством будущей Байкало-Амурской магистрали. Геологи намеревались спуститься по Олёкме только до реки Хани, а затем вьючной тропой пройти в район Верхней Чары. Но в устье Хани достать оленей им не удалось. Тогда Ефремов решает пробиваться к Чаре кружным путём по Олёкме и Токко, через Якутию, где оленей гораздо больше. А через несколько дней, едва люди перевели дух после речных порогов, навалилась ранняя якутская зима: начались морозы, пошла пурга. Чтобы карбас не вмерзал на стоянках у берегов, плыли и по ночам. В Куду-Кюеле Ефремов наконец нашёл проводника с оленями, и отряд двинулся от Олёкмы к Токко.

«Снега выпало очень много, – вспоминал Ефремов, – и переход от Куду-Кюеля в Токко оказался весьма тяжёлым. На перевале в р. Тяню (правый приток Токко) снег оказался глубиной до двух метров. Приходилось ежедневно по глубокому насту протаптывать дорогу впереди оленей».
Дальше основная партия отряда из трёх человек во главе с Ефремовым пошла на юг, вверх по Токко, преодолевая наледи и пороги. От вершины Токко они перевалили на Чару в районе порогов и прошли по ней до истоков её из двух озёр Леприндо в Чарской котловине.
Но надо было не просто идти, а работать в 50-градусные морозы: вести топографическую и геологическую съёмки, искать полезные ископаемые в предгорьях Кодара и Удокана.
«При работе в районе Чарских порогов, где смыкаются хребты Кодар и Унокан, – писал Ефремов в отчёте, – самым большим препятствием был ветер, который дует здесь постоянно, достигая такой силы, что весь снег начисто сдувается из Чарского ущелья, оставляя чистый, как стекло, лёд и голые камни. Идти против такого ветра почти невозможно…»
Их считали уже погибшими, но они вернулись весной 1935 года. Полуголодные люди прошли по «белым пятнам» Восточной Сибири втрое больше заданного (2750 километров, из которых 1600 – с геологической и топографической съёмкой) и обнаружили признаки знаменитых теперь месторождений: удоканской меди, каменного угля, золота и железной руды, открытых позже другими геологами в Чарской котловине.
Удивительные места! Здесь редкая земная красота сочетается с небывалыми капризами природы. К примеру, среди заснеженных гор и вечной мерзлоты стелятся барханы Чарской пустыни. В самом деле, «широка страна моя родная!» Такого нигде в мире не увидишь.
Среди сотен самых разных людей, с которыми сводила судьба Ефремова во время многочисленных его экспедиций, особое место занимает якут Павел Кильчегасов, встретившийся ему во время Чарской экспедиции. Иван Антонович писал, как старый охотник заинтриговал его тем, «чего твой не знает»: «Этот голец стоит сам один, сюда ближе Токко вершина. Право гольца есть высокий, ровный, чистый место – все равно стол. Это место рога, однако, и лежат. Там есть дырка большой и там тоже рога».
Читаем в рассказе у Ефремова: «Продравшись сквозь заросли кедрового стланика, мы нашли на большой поляне несколько слоновых бивней – не мамонтовых, закруглённых в полукольцо, а громадных, слабо изогнутых бивней, похожих на бивни самого большого африканского слона. Я насчитал четырнадцать штук. Самые большие были до трёх метров длины. Слоновая кость почернела и с задних концов рассыпалась на мелкие кусочки. Зубов и других костей не было. С холма мы увидели в центре плато ещё одну большую кучу слоновых бивней, которые лежали, наваленные, как дрова, занимая большую площадь. С радостными восклицаниями мы побежали вперёд, обгоняя друг друга. Тут было несколько сотен бивней. Между ними кое-где торчали громадные кости, которые мгновенно рассыпались, едва мы притрагивались к ним…»
Но так было в рассказе, в реале всё вышло куда суровей – жестокие морозы, недостаток тёплой одежды и продуктов не позволили Ефремову отклониться от маршрута в экспедиции 1934-1935 годов, чтобы поискать бивни.
Знаете, как сам Кильчегасов обнаружил бивни? А начал однажды в сумерках рубить сухой стланик для костра, а топор отскакивает. Присмотрелся, а это «рога мамонта» – и лежат кучей, как дрова (высохшие голые стволы кедрового стланика по форме и цвету очень походят на мамонтовые бивни). При этом, по словам Кильчегасова, бивни лежали там, где «много чёрта» – так эвенки и якуты определяют места, где высота, постоянные пронизывающие ветры, а ни зверя, ни птицы не водится.
В принципе, ничего удивительного в «чёртовом месте» нет – туристы постоянно тащат из Якутии обломки окаменевших растений или мамонтовых бивней. Этого добра здесь хватает. В Якутске собрана уже редчайшая коллекция останков мамонтов, шерстистых носорогов, пещерных львов, бизонов и оленей, которым по 8-9 тысяч лет. Но всё же желание найти настоящее «кладбище слонов» манит многих.
Пожалуй, последняя экспедиция, отправленная на поиски гольца Подлунного, состоялась в 1984 году. Она прошла водораздел рек Чоруоды и Ат-Бастаха, где находится небольшое труднодоступное плато. Поднявшись от реки Хани по Ат-Бастаху в её верховья и пройдя мимо цепочки красивейших горных озёр, участники экспедиции с трудом взобрались на плато по его единственно доступному юго-восточному склону. Оно вытянуто на два километра и представляет каменистую площадку (помните «плоский место» в рассказе «Голец Подлунный»?) высотой чуть больше 2000 метров, ограниченную с трёх сторон мощными полуцирками.
Плато обладает достоинством, очень важным для первобытных людей, – крутые сбросы и полуцирки делают его практически недоступным для хищных зверей, которых в те времена было куда больше, чем ныне. Кроме труднодоступности, на самом плато достаточно «много чёрта», чтобы на него не заходили теперешние охотники, а следовательно, чтобы оставались нетронутыми его сокровища. Поэтому участники экспедиции облазили плато вдоль и поперёк. Однако ни пещеры, ни других признаков древней жизни они там не обнаружили. К тому же резко ухудшилась погода. Мужики шутили: «Мы не верим в чёрта, вот он и устраивает нам козни каждый год, чтобы мы не нашли его место…»
Подводя черту, хочется сказать пару слов об Иване Антоновиче Ефремове. Остались сведения, что в КГБ его считали инопланетянином – слишком много талантов и сторон сочеталось в одном человеке. «Сын полка» в Гражданскую, моряк и штурман, геолог и палеонтолог, писатель и философ-космист.
Он не страшился никаких препятствий и трудностей. Наоборот, девизом жизни Ефремова стала надпись на одном из высочайших перевалов Тибета: «Научились ли вы радоваться препятствиям?» Иван Антонович научился.

Валерий БОЛЬШАКОВ

Добавить комментарий