Как брали «языка»

Сегодня мы подготовили рассказ жителя Рудной Пристани Михаила Ивановича Карташова. Во время войны гвардии рядовой Михаил Карташов был наводчиком 76-миллиметровой противотанковой пушки, 92-го отдельного противотанкового истребительного дивизиона, 65-й гвардейской Рижской дивизии. Воевал на Центральном, Ленинградском, 2-м Прибалтийском фронтах. Его путь пролег через Белоруссию, Латвию, Литву. Михаил Иванович имел одно легкое ранение. Награжден орденами «Отечественной войны второй степени», «Красной Звезды», медалями «За отвагу», «За победу над Германией»
«В прифронтовой полосе сформировался 92-й отдельный противотанковый истребительный дивизион, я стал наводчиком замечательной 76-миллиметровой пушки. Точность боя моего орудия была изумительна, и мне нравилось, что при наличии снарядов можно остановить любую лавину танков. Может, это было слишком самоуверенно, но не припомню случая, чтобы я «мазал», а мне тогда шел восемнадцатый год. Вот, к примеру, бой где-то под Полоцком, близ границы Белоруссии с Литвой. После жиденькой артподготовки наша пехота поднялась в атаку. Но не успели пехотинцы добежать до окопов противника, как навстречу пошли танки, бронетранспортеры. Мой командир орудия старший сержант Карлаков приказал открыть огонь по бронетранспортерам. Ловлю в перекрестие коробку бронетранспортера, курс его не затрудняет в выборе точки прицеливания – он идет прямо на меня. Нажимаю спуск. Снаряд взрывается внутри машины. Бронетранспортеров больше не вижу. Но прямо на меня движутся четыре самоходки «Пантеры» Ведут частый пушечный огонь. Дальность не более 400 метров. В перекрестие панорамы мелькают траки правой гусеницы. Выстрел. Подпрыгивает пушка, за пылью и дымом вижу разворачивающуюся ко мне левым боком «Пантеру». Разорванная снарядом гусеница сделала этот нужный мне разворот. В бок ей посылаю еще один снаряд. Правее задымившей «Пантеры» вижу другую, и в то время, когда ловлю её в прицел, она делает маневр и открывает левый борт. Эта «Пантера» горит с первого выстрела. Живых «Пантер» больше нет, контратака немцев захлебнулась.
Противотанковая пушка «ЗИС-5» – отличное орудие! Был такой случай, когда мы вели огонь из походного положения, не снимая орудия с фаркопа автомобиля. Откуда-то сбоку на дорогу, по которой мы двигались, выехала колонна немецких автомашин. Наша машина была головной. Командир батареи подал команду «к бою». Шофёр круто развернулся. Я был уже у панорамы, и когда машина встала, закончив разворот, колонна фрицев была как на ладони. Открыт затвор, из кузова подан снаряд. Бью по последней машине колонны. После взрыва открывается следующая, бью по ней, и пока развернулись два подошедших орудия, уже пятнадцать машин были разбиты. После этого боя за нашим расчетом долго ходила слава «Тачанки».
Однажды в наступлении группа артиллеристов нашего дивизиона выдвинулась вперед на рекогносцировку. Фронт был в движении, переднего края никакого не было, к нам присоединились разведчики дивизии. Было раннее утро. Вдруг короткая перестрелка впереди. Оказывается, мы наскочили на поисковую группу немецких разведчиков, которые схватили нашего старшего лейтенанта. Началось преследование. Офицера надо было отбить. Бросились группами прочесывать лес. Вдруг на опушке я увидел двух немцев, выдавших себя короткой очередью по кому-то из наших. Как потом выяснилось, это была группа прикрытия в их поиске. Немцы меня не видели, сидели, чутко прислушивались к действиям своей группы захвата. Откуда им было знать, что они взяли уже советского офицера. В утренней серости обойти известную точку не составляет большого труда, особенно, когда внимание людей обращено в другую сторону.
Я подполз к немцам сзади на близкое расстояние, поднял над головой гранату и внушительно скомандовал: «Хенде хох!». Сначала встал с поднятыми руками один, потом второй. Я забрал у них автоматы и привел их в часть. Когда рассказал о случившемся со старшим лейтенантом, кто-то из артиллеристов не выдержал и набросился на моих пленных. Я ничего не мог сделать, им здорово намяли бока. Когда их доставили в дивизию, полковник Чиж, командующий дивизией, меня отругал, но орденом «Красной звезды» все же наградил. А старшего лейтенанта отбили, в живых никого из немцев не оставили.
Летом 1944 года в Латвии под городом Цесвайне шли тяжелые наступательные бои. Враг упорствовал. Немцы отходили на подготовленные рубежи обороны и не собирались оставлять латышскую землю, и наши части оказались перед хорошо организованной обороной. Чтобы наступать дальше, нужно было изучить оборону противника, добыть свежего «языка».
На нашем участке дивизионная разведка сделала несколько поисков. Безрезультатно. Решили взять пленных разведкой боем, но и эта операция не увенчалась успехом. Немцы дрались упорно и умело. «Язык» нам тем более был нужен.
Полковник Чиж решил организовать поиск своими артиллеристами. Набирались добровольцы. Я решил пойти, и был назначен в группу захвата, которая состояла из пяти человек. В группе прикрытия было семеро. Всю группу поиска возглавил наш командир огневого взвода гвардии лейтенант Белосудцев из Челябинска.
Наша задача была взять «языка», одновременно нас поставили в известность, что несколько попыток не принесли успеха. Надо было хорошо подготовить операцию. Никто из добровольцев не был профессионалом-разведчиком, поэтому нам показали кое-какие приемы борьбы и захвата «языка».
Двое суток все мы лазили по переднему краю, смотрели в бинокли и стереотрубы, изучали каждую ямку, каждый куст того места, где предстояло действовать под покровом ночи.
Продолговатая высота 102,0 была вытянута вдоль края немцев. За гребнем высоты угадывались дзоты, броневые колпаки. Группа прикрытия остается в 150 метрах от места захвата, у межи поля. Ударил миномет, потом второй. Мины летят в разных направлениях – это сигнал «все в порядке», можно начинать. Наша группа разделяется. Мы с Журавлевым ползем по меже, разматывая за собой шнур. Наша задача: зайти в тыл к трем фрицам в недостроенном дзоте, бросить гранату. Напряжение возрастает по мере приближения к цели. Громко, отрывисто стучит сердце. Зрение и слух напряжены до предела. Чека из противотанковой гранаты выдернута, я размахиваюсь и бросаю гранату в окоп. Хотя я и упал, бросив гранату, но в плечо впился осколок. Вспышка ослепила. В два прыжка мы оказались в окопе. Навалились на здорового фрица, забили ему кляпом рот, второго ликвидировали, третьего не нашли. Пленный сопротивляется. Бью его автоматом. Фриц сразу стал благоразумным. Бежим вшестером вместе с немцем под выстрелы и близкие разрывы мин наших минометов. Траншея. Наша траншея! Мы дома! И вот мы на КП командира дивизии. Полковник Чиж обнимает каждого. Нас бьет лихорадка перенапряжения. Дают по стакану спирта. Становится легче.
Спустя некоторое время мы у командующего 10-й армией генерала Казакова. Оказывается, мы взяли толкового «языка». Немец с высшим образованием, владеет русским языком. И мы, что называется – герои дня. Все благодарят, угощают. Наконец, появляется фотограф, нас рассаживают, входят командармы и маршал артиллерии Воронов. Огромного роста, с приятным улыбчивым лицом. Маршал поздравил нас с замечательной удачей. Похвалил перед командармом, сказав, что артиллеристы народ особый, способны выполнить любое задание.
Десять дней отдыха использовали для выездов в дивизии всей армии для обмена опытом проведения поиска. Надо сказать, мы сами были удивлены, как это нам удалось взять «языка», затратив на саму операцию меньше часа. На одном из собраний командующей армией генерал Казаков вручил нам правительственные награды. Я получил орден «Отечественной войны второй степени».

Подготовила Любовь ДМИТРИЕВА